ЧАСТЬ 2
Что из земли поднялось, то в землю уйдёт. И во прах обратится то, что было прахом, и до небу не подняться тому, кто корнями врос и уже выше головы своей ничего не видит.
И как тварью ползал, так тварью и кончишь: пригибая ниже шею и пыль с земли слизывая. Прочь смирение и раскаяние: всё пустое перед лицом его, потому как сойдёт с креста и мимо людей пойдёт. С горы до неба, отвергнув мольбы и взгляд отвернув.
Плоть слаба, и дух ещё слабее. Гвозди в кожу вгоняй, и страдай, как он страдал. Потому как собакой жил и по-собачьи сдохнешь. Лоб себе кровью окрапи и иди дорогой, по которой он шёл, потому как кто часто шею гнёт, тот горбатым и останется.
Взойди на крест и прими смерть, как он принял. Кто часто в ход язык пускал, тот без языка останется. И кому суждено в ад спуститься, того земным уже не испугаешь.
И ты, золотом проливаясь, на месте застынешь и в камень обернёшься. И только хруст и твой крик. И в этот так: вперёд и обратно, вперёд и обратно. Моя воля и на спине след от обожженной ладони. А ты кричи, кричи.
В коридоре проливаясь и ударяясь о стены: с гневом в голосе и со слезами в глазах. Лисий взгляд и походка лисья: хвостом из стороны в сторону и носом в каждый курятник. Вору отсекают руку, шлюхе изнутри выжгут. Я – палачи и оружие, бесы выйдут и с обрыва вниз. А ты кричи-кричи.
Кровью наливается, стекает по ногам, вьёшься червём под моими руками, проклятья и угрозы: вырвать кусок, прожевать и выплюнуть. На части рвать меня и ножом горло вскрыть. «От уха до уха!» - выхаркиваешь. И я тебя тоже надвое, и я тебя на две части: изнутри поделить. Отпущу – упадёшь и расстелешься, руки за спину отведёшь и лицом в грязный пол упрёшься. «Дай только выйти», - забормочешь. А я ключами у лица – звон уши раздерает. Что, волчонок, аппетит больше пасти? Кучай, не прокусишь. А я тебя – пожалуй. Вперёд и обратно, вперёд и обратно. Позвоночник на спине проступает и трескается где-то у самых колен. А ты кричи, кричи.
Солнце сядет и ночь прольётся. А ты кричи, кричи.
И как раз в этих стенах оказался, так теперь тут и оставаться. Раны прикрывай, зализывай, коли дотянешься. Багровым по облакам прокатится и за лес упадёт. А ты кричи, кричи.
Звон решёток и толчок – выдох – удар. Вон, жирными пятнами по ногам и на пол. И как говорил, так и случилось: ползёт за мной, натягивая обратно, возится с пуговицами, подбородок гладит и смотрит испуганно на свои дрожащие ладони. Поскальзывается на влажном полу и смотрит исподлобья снизу вверх, скалится на меня, под носом утирает и морщится от боли. Улыбается и подмигивает: «Понравилось, что ли?». Хохочет на весь коридор.
«Это не я, а ты тут сгниёшь!» - смех в голосе, и торопливые шаги от стены до стены камеры.
Сырость и тьма по углам коридора, мимо камер – без страха, неторопливо. А перед глазами – два золотых огонька и улыбка. Золотом светит даже во мраке, с болью свыкся и к боли привык. Останавливаюсь на месте и оборачиваюсь. Ладонь сквозь прутья решётки и пальцем подзывает меня. Что в грехе родилось, то грехом и останется.
И как тварью ползал, так тварью и кончишь: пригибая ниже шею и пыль с земли слизывая. Прочь смирение и раскаяние: всё пустое перед лицом его, потому как сойдёт с креста и мимо людей пойдёт. С горы до неба, отвергнув мольбы и взгляд отвернув.
Плоть слаба, и дух ещё слабее. Гвозди в кожу вгоняй, и страдай, как он страдал. Потому как собакой жил и по-собачьи сдохнешь. Лоб себе кровью окрапи и иди дорогой, по которой он шёл, потому как кто часто шею гнёт, тот горбатым и останется.
Взойди на крест и прими смерть, как он принял. Кто часто в ход язык пускал, тот без языка останется. И кому суждено в ад спуститься, того земным уже не испугаешь.
И ты, золотом проливаясь, на месте застынешь и в камень обернёшься. И только хруст и твой крик. И в этот так: вперёд и обратно, вперёд и обратно. Моя воля и на спине след от обожженной ладони. А ты кричи, кричи.
В коридоре проливаясь и ударяясь о стены: с гневом в голосе и со слезами в глазах. Лисий взгляд и походка лисья: хвостом из стороны в сторону и носом в каждый курятник. Вору отсекают руку, шлюхе изнутри выжгут. Я – палачи и оружие, бесы выйдут и с обрыва вниз. А ты кричи-кричи.
Кровью наливается, стекает по ногам, вьёшься червём под моими руками, проклятья и угрозы: вырвать кусок, прожевать и выплюнуть. На части рвать меня и ножом горло вскрыть. «От уха до уха!» - выхаркиваешь. И я тебя тоже надвое, и я тебя на две части: изнутри поделить. Отпущу – упадёшь и расстелешься, руки за спину отведёшь и лицом в грязный пол упрёшься. «Дай только выйти», - забормочешь. А я ключами у лица – звон уши раздерает. Что, волчонок, аппетит больше пасти? Кучай, не прокусишь. А я тебя – пожалуй. Вперёд и обратно, вперёд и обратно. Позвоночник на спине проступает и трескается где-то у самых колен. А ты кричи, кричи.
Солнце сядет и ночь прольётся. А ты кричи, кричи.
И как раз в этих стенах оказался, так теперь тут и оставаться. Раны прикрывай, зализывай, коли дотянешься. Багровым по облакам прокатится и за лес упадёт. А ты кричи, кричи.
Звон решёток и толчок – выдох – удар. Вон, жирными пятнами по ногам и на пол. И как говорил, так и случилось: ползёт за мной, натягивая обратно, возится с пуговицами, подбородок гладит и смотрит испуганно на свои дрожащие ладони. Поскальзывается на влажном полу и смотрит исподлобья снизу вверх, скалится на меня, под носом утирает и морщится от боли. Улыбается и подмигивает: «Понравилось, что ли?». Хохочет на весь коридор.
«Это не я, а ты тут сгниёшь!» - смех в голосе, и торопливые шаги от стены до стены камеры.
Сырость и тьма по углам коридора, мимо камер – без страха, неторопливо. А перед глазами – два золотых огонька и улыбка. Золотом светит даже во мраке, с болью свыкся и к боли привык. Останавливаюсь на месте и оборачиваюсь. Ладонь сквозь прутья решётки и пальцем подзывает меня. Что в грехе родилось, то грехом и останется.

А перед глазами – два золотых огонька и улыбка
Вот за сию строку вас автор на руки и кружить-кружить, пока не надоест или пока сил хватит.
Ведь правильно же поняла я, да? Джеки-Джек. Только они такими могут быть, что у Драйзера скулы сводит xDD
Это ведь еще не конец, вы дальше что то напишите, м?
Ведь Джек же все же. ))
спойлер: Джек-таки выбрался и к Драйзеру припёрся.
ps зря он это сделал x))
спойлер: Джек-таки выбрался и к Драйзеру припёрся.
ps зря он это сделал x))
Как вы могли мне сообщить что дальше?? Вы Габеном не подрабатываете?? ><
Джек-таки выбрался и к Драйзеру припёрся.
Я и не сомневалась в нем! Это же мой деловик, я в них свято верю едва ли не сильней, чем в дуалов )))
ps зря он это сделал x))
Ну так. *Драи такие Драи... нельзя их не любить..*
*свалю ка я под стол, с меня одного хватает с лихвой, и второй уже совсем близко. Не пугайте! Я натура впечатлительная, могу и на инфразвук перейти ))) *
по мелочи опечатки-описки, но это не смазывает того... что меня поразило.
это то, что я искала - та золотая середина, когда описывается нечто - и оочень завуалированно. не пошло. совершенно не пошло. болезненно-чувственно...
боги, теодор, как?!) как вы это делаете?)
ты аморальней и пошлее
чем я наверное раз в сто
сказал однажды джек дуалу
а тот в ответ ему и чо
там ещё продолжение планируется :3
и я прям рад до ус... кхм. рад), что понравилось ))) !
Да.. пишеться, а много в нем, в продолжении *сидит, караулит, проверяет каждый день
Sfajra, ух.. какой стих, позволите упереть? )))
Annie-o-megami, да боги с вами, берите))) это ж не моё) это "народное творчество")
PS Автор, я только сейчас вдумалась в ваш ник, но... Эм.. вы Драй? >////<